Автор Магомет- Али Ханов
Средства массовой информации как важнейшее средство социальной коммуникации в сфере противодействия терроризму и экстремизму. Краткий анализ исследования в области восприятия информации реципиентом, передаваемой посредством СМИ, выявления особенностей восприятия информации.
В наше время средства массовой информации стали сильнейшим инструментом воздействия на политическое сознание граждан, эффективным средством становления и развития идей, фигур и институтов на политический рынок. Они сегодня создают мощные информационные потоки и являются своеобразным ретранслятором деятельности органов власти. СМИ способны формировать и продвигать общественное мнение, играть важную роль в процессе взаимодействия органов власти с гражданским обществом. В современном мире именно массовая политическая коммуникация обеспечивает взаимообмен информацией между политической и социальной системами, а СМИ, с помощью которых она осуществляется, являются важнейшим политическим институтом. И проблема восприятия информации при воздействии СМИ является важной и актуальной темой в изучении вопросов коммуникации.
При исследовании процессов восприятия информации нам представляется важным присмотреться к источнику информации, каким образом коммуникатор, используя различные средства коммуникации (СМИ, блогосферу), может повлиять на процесс восприятия информации. Профессор Г.В. Пушкарева, проанализировав данные, полученные Фондом «Общественное мнение» (ФОМ), выявила ряд особенностей восприятия и интерпретации человеком политических событий, а также определила характер воздействия информации о политических событиях на систему личных представлений человека на политику.
Так, внимание индивидов редко привлекают политические события, исключения составляют сенсационные случаи, привлекающие внимание, или же события, которые затрагивают повседневную жизнь человека, касаются его проблем. Для того чтобы реципиент обратил внимание на определенное политическое событие или новость о политическом акторе, необходимо чтобы у него была информация об объекте ранее, и чем более реципиент информирован, тем больше вероятность, что информация будет им воспринята. Поэтому важно различать информированность о политических событиях и интерес к ним. Отсутствие интереса у индивида открывает возможность восприятия им интерпретации событий, предлагаемой различными коммуникаторами.
Как отмечает в своем исследовании Г.В. Пушкарева, восприятие политических событий требует определенных когнитивных усилий, позволяющих человеку распознать в информационном потоке соответствующие сообщения, понимать и интерпретировать их. Профессор обращает внимание на прямую зависимость между имеющимися у индивида индивидуальными когнитивными структурами и восприимчивостью человека к информации о политическом событии, а также пониманием его смысла. Согласно теории каузальной атрибуции люди, не имея полной информации о политическом акторе, склонны достраивать недостающие причинно-следственные связи, находя объяснения происходящим политическим событиям. Воспринимая информацию, индивиды по-разному интерпретирует ее содержание, поскольку имеют различные способы восприятия, привычки, стереотипы. В процессе обмена информацией принципиальное значение имеет способность субъекта осмысленно воспринимать сообщения.
Однако, как отмечает Г.В. Пушкарева, принятие готовых суждений из внешней информационной среды не является произвольным. Существуют правила, определяющие особенности интериоризации новой политической информации. Прежде всего, индивид согласится с теми доводами, которые в наибольшей степени соответствуют сложившимся у него представлениям. Другая важная особенность восприятия политических событий состоит в том, что их понимание зависит не только от ранее интериоризированного знания, но и от хранящихся в памяти «следов» эмоциональных состояний, которые устойчиво связываются с конкретными политиками. Установки человека подкрепляют ранее сложившиеся у него представления о правильности его суждений и оказывают существенное воздействие на оценки действующих политических акторов.
Таким образом, человек с большей готовностью воспринимает и усваивает информацию, которая укладывается в его смысловые рамки субъективных представлений о политике. Если индивид воспринимает мир политики через негативную призму, то независимо от полюса новостей, поступающих к нему, индивид будет их воспринимать негативно, подтверждая уже имеющиеся у него представления.
Зачастую, события, противоречащие имеющимся ценностям, суждениям индивида, отбрасываются им без должного анализа. Между тем, при определенных условиях, реципиент способен к пересмотру ранее сложившихся убеждений и установок, поскольку система личностных оценок постоянно обновляется и накопление информации может привести к изменению внутренних смысловых рамок, определявших восприятие индивидом политических событий. Задача коммуникатора в таком случае сводится к последовательному изменению системы установок реципиента. С точки зрения коммуникации процесс влияния представляет собой воздействие коммуникатора на реципиента, при этом осуществляется воздействие, как на сознание, так и на поведение людей.
В обществе существуют парадигмы и мифы, которые также влияют на процесс восприятия информации людьми. Получая информацию, индивид осмысливает ее и сопоставляет с имеющимися у него убеждениями и принципами, напрямую связанными с имеющимися в обществе парадигмами и социальными мифами.
Таким образом, коммуникатор, осознавая наличие социальных парадигм, представляя информацию так, что бы она соотносилась с имеющимися в обществе парадигмами, способен повлиять на восприятие информации. Д. Ольшанский, рассматривая особенности восприятия индивидом политической информации, представляет человеческую психику состоящей из четырех основных блоков: блок политического восприятия – восприятия политики как таковой и, в частности, восприятие политической информации. Во-вторых, блок политического мышления – переработки воспринятой политической информации, ее осмысления и принятия политического решения.
В-третьих, блок политических эмоций, чувств и аффектов – эмоционального оценивания выводов политического мышления. Четвертым, итоговым, и уже выходящим за пределы собственно психики, является блок политического поведения – конкретных действий, основанных на воспринятой, переработанной и оцененной информации. Таким образом, для того, чтобы индивид совершил политическое действие в результате полученной информации от коммуникатора, его сознание должно пройти четыре этапа восприятия.
Средства массовой информации (СМИ), являясь важнейшим средством социальной коммуникации, в сфере противодействия терроризму и экстремизму предназначены обеспечить своевременную и достоверную информацию о террористических угрозах, о действиях государственной власти и правоохранительных органов по обеспечению безопасности.
Однако именно СМИ рассматриваются идеологами и вдохновителями террора как один из важнейших инструментов реализации своих преступных намерений, при помощи которого они воздействуют на общество в целях запугать, парализовать волю и способность людей к сопротивлению, распространять свои преступные взгляды и убеждения, вербовать сторонников и пособников. В развязанной террористами войне против общества и государства им часто удается использовать созданные тем же обществом коммуникационные ресурсы – СМИ, интернет-пространство. Они цинично используют для распространения информации о своих преступлениях право общества на получение информации. Доступ к СМИ для представления своей позиции является одной из главных целей террористов. Фактически само освещение СМИ террористических акций является неотъемлемым элементом последних.
В связи с этим следует вспомнить известное высказывание Маргарет Тэтчер, в бытность ее премьер-министром Великобритании, о том, что освещение в СМИ – кислород для террористов, которые используют свободные СМИ для того, чтобы уничтожать свободу.
При планировании и осуществлении политически мотивированных террористических акций их организаторы одной из своих целей ставят прорыв к широкой общественной аудитории. И в этой ситуации журналисты, освещающие такие события, становятся не просто рассказчиками, но и активными их участниками. Они не могут в этой крайне напряженной обстановке нейтрально реализовывать свое право на получение и распространение информации. Это серьезный экзамен на гражданскую и профессиональную зрелость. Ведь журналист, освещающий хронологию драматических деталей, связанных с террористическим актом и операцией по его пресечению, порой незаметно для себя может переступить через тонкую, почти неразличимую черту, за которой он превращается из обычного источника информации в соучастника преступления.
Известны случаи, когда террористы использовали возможности неосмотрительно предоставляемого им эфира или телеэкрана для общения с сообщниками и пособниками, находящимися вне досягаемости других средств коммуникации, а также для получения информации о действиях сил правопорядка в ходе организуемой контртеррористической операции, как это было во время терактов в Буденновске в июне 1995 года и в Культурном центре на Дубровке в октябре 2002 года. Кроме того, представители электронных и печатных СМИ для освещения ситуации вокруг указанных резонансных терактов широко привлекали различных экспертов, в т.ч. и тех, которые, не располагая достаточной информацией, негативно оценивали работу федеральных властей и обвиняли их в бездействии.
В погоне за сенсациями журналисты часто не учитывают проблемы возрастных ограничений и психологического здоровья телезрителей. Между тем, по данным социологов, люди невероятно остро на психологическом уровне воспринимают показ жестких кадров о терактах. Так, по данным фонда «Общественное мнение», через месяц после «Норд-Оста» и прошедших по телевидению репортажей о нем более 70 % опрошенных испытывали чувство настоящего ужаса, словно это произошло с их близкими, коллегами, детьми. При этом 68 % россиян полагали, что следующий теракт состоится именно в их городе или населенном пункте. Исследование, проведенное примерно в тот же период в г. Москве специалистами отдела клинической психологии Научного центра РАМН, выявило у 24 % респондентов симптомы посттравматического расстройства. Точно такого же, как у участников боевых действий и настоящих жертв терактов. Для сравнения – среди необученных солдат доля страдающих посттравматическим расстройством составляет 16 — 18 %, у обученных — 8 — 10 %, иногда 4 %. То есть люди, смотревшие телевизор, чувствовали себя хуже, чем необученные солдаты после настоящего боя. Так что в определенном смысле их, по мнению медиков, также можно считать дополнительными жертвами теракта.
По оценкам экспертов, действия организаторов терактов по информационному их сопровождению все чаще направляются на то, чтобы информация о последствиях действий террористов непрерывно присутствовала в медиа-сфере, нагнетая напряжение, обрастая новыми фактами и подробностями. При этом СМИ отводится роль своеобразного «ретранслятора», передаточного механизма между террористами и адресатами террора. Телекамера фактически превращается в обязательный элемент психологического террора – без нее он просто становится бессмысленным.
С учетом вышеизложенного представителям журналистского сообщества, чтобы не допустить возможность идеологам и организаторам террора использовать СМИ в качестве средства манипулятивного воздействия на власть и население, в профессиональной деятельности необходимо соблюдать этические принципы и нормы профессионального поведения, выработанные журналистским сообществом России и изложенные в «Этических принципах профессионального поведения журналистов, освещающих акты терроризма и контртеррористические операции».
