Стихи, обращенные к старому ашугу (перевод с ногайского С. Сущевского)

Прошу седой ашуг, настрой кумуз и пой,
Суть слова обнажай, как сабли в бой ногаи!
Пусть грает воронье, стенает степь ногая,
Пусть песенной тропой на свой жестокий той
Стремятся скакуны сквозь резкий свист нагаек!

Хочу я слышать вновь полночный гром подков.
Чу! — И клокочет кровь, зов пращуров почуяв,
Рожденные в седле, вам небо — отчий кров.
Но тьмы плечом к плечу умчались в тьму веков,
Закованы в печаль кочевий, как в кольчуги.

Вас захлестнула страсть, как стригунка аркан,
Всласть напоила власть дурманом силы дикой,
Приникнув к скакунам, легки и смуглолики,
Вы с кликами неслись карать Тьмутаракань
Иль пики поломать, иль кануть за Яиком

Вас полонил азарт.
"По коням!"
"Хой лаззат!"-
И нет пути назад,
И позабыв резоны,
Куда глядят глаза, летели, как гроза,
Не зная, что нельзя достигнуть горизонта.
Не все ль равно куда- на север иль на юг,
От чьей десницы пасть и на какой границе?!

…И билась на ветру кошма дырявых юрт,
Как бьются на юру подстреленные птицы.
Пред вами храбрецы и те склонялись ниц,
Державы за спиной в развалинах лежали.
И въелась навсегда в копыта кобылиц,
Как будто ржа, земля, кровая, чужая.

Играл на жалах стрел зарницами пожар,
Кружа в нежатой ржи, тревожно ржали кони….
И мнится, как не жаль,
Кривые сабли сжав,
Вы сами от себя пытались убежать,
Навек ослеплены безумием погони.

Кто сеет всюду страх,тот не пожнет добра.
Но состраданью чужд на поле смертной брани,
Суровый предок мой средь грабовых дубрав,
Безжалостной стрелой бег лани оборвав,
С рыданьем прикрывал ей рану тяжкой дланью.

Подков привычный звон, да сердца гулкий стук
Отсчитывали вам секунды жизни скудной.
Сгубила удаль вас подспудно, как недуг,
И в никуда ушли, пришедши ниоткуда.

Так пой же аксакал, забвенье расплескав,
О тех, кто ускакал в последние набеги.
Теперь уже следов нигде не отыскать,
Лишь кости кое-где белеют средь песка,
Да древняя тоска звучит в твоем напеве.

И видится опять, по выжженной стерне,
Где враны в тишине чернеют на курганах,
Из глубины веков мчат всадники ко мне.
И трепетной рукой касаюсь в тишине
Я странной их судьбы, как будто ланьей раны.

Не развели садов, не возвели дворцов
И глядя им в лицо, как в глубину потока,
Пытаю храбрецов;
"Так что в конце концов
Наследовали вы неведомым потомкам?"

И, словно вскинув лук, раскосые глаза
Вдруг пращуры мои прищурили упрямо;
"Знай, без тревог душа жиреет, что мурза.
И если пропадет в людских сердцах азарт,
Рассыплются дворцы и рухнут стены храма.
В чужих краях пришлось нам головы сложить,
Где, пряча след во мгле, метель тоскливо плачет
Но яростный простор и нашу дерзость — жить —
Мы завещали вам, и дара нет богаче.

——————————
Яик — река Урал
длань — ладонь
враны — вороны

Фаина Графченко.